Я была одержима потребностью нести ответственность за наркомана
Узнав о том, что мой близкий — наркоман, я обвиняла себя в случившемся. Я перестала уважать себя, считала плохой матерью, постоянно мучилась вопросами: «Почему?», «Как это могло случиться?». Я копалась в прошлом, пытаясь понять, где я допустила ошибку.
Я думала, что я ответственна за наркомана, что он без меня не выживет, погибнет. Чувствуя свою ответственность за болезнь сына, я пыталась исправить ситуацию и потратила часть своей жизни на отчаянные и тщетные попытки избавить близкого от наркомании. Наркоман подчинил себе мою жизнь, меня просто засосало в его проблемы. В течение многих лет я строила иллюзии, придумывала ходы, что сказать сыну, чтобы он меня услышал; что сделать, чтобы он оценил мои старания и перестал употреблять. Я металась по врачам, психологам, обрывала телефоны доверия, платила деньги за консультации. Везде, где я была, мне говорили, что необходимо его желание, но тогда у меня была надежда, практически уверенность, что он вылечится с моей материнской помощью.
Я была одержима потребностью нести ответственность за наркомана из-за страха, который копился во мне — страха его смерти. Поэтому мне нужно было постоянно убеждаться в том, что все идет так, как мне нужно или кажется правильным. Я думала, что если каждую минуту я буду рядом со своим близким, то все будет хорошо. Я была убеждена в том, что раз я упустила его, то обязана нести ответственность за наркомана, что это моя горькая участь. Стирать его одежду, чтобы он выглядел опрятным и ухоженным. Носить сумки с едой его семье, чтобы они не голодали. Искать для него работу. Решать за него его проблемы. Мысль о том, что я имею право на собственную жизнь, мне и в голову не приходила.
Я была настолько поглощена своей одержимостью, что контролировала каждый его шаг: где и с кем он проводит время; прислушивалась, с кем и о чем он говорит по телефону; пыталась подложить ему нужные книги, диски, думая, что вот сейчас он прочтет/прослушает и все — проблема сразу исчезнет и он захочет выздоравливать. Мне казалось очевидным, что существует единственный правильный путь, только примени его.
Я манипулировала. Навязывала свое мнение, например, в каком вузе ему учиться, и требовала, чтобы он поступал так, как я говорила, а в случае отказа угрожала больше не помогать.
Я не соглашалась с тем, как он поступает, как мыслит, поэтому старалась переубедить его. Например, при окончании школы ему нужно было пересдать 2 предмета для получения медали. Я озвучивала сыну свои требования, считая их настолько очевидными, что их даже обсуждать нет нужды, и что они им будут выполняться. Но его представление не совпало с моим, и я злилась. Из меня лезла гордыня, желание управлять и контролировать с еще большей силой, бесцеремонно вмешиваться в жизнь сына. И мне удалось добиться желаемого.
Сколько раз я «подстилала ему соломку», своими стараниями создавая ему условия для комфортного употребления. Своими безумными действиями я научила его надеяться только на меня, а не на себя.
Я начала видеть, что жизнь, которую я живу, не моя...
Я была уверена, что моя ответственность за наркомана дает мне право читать ему нотации, кричать, обвинять, преследовать, внушать чувство вины, демонстрировать обиду, ставить ультиматумы, обманывать, совершать хитрости и манипуляции, хвататься за сердце и грозить умереть и т.п.
Думала, что несу ответственность за наркомана, когда отправляла его на детоксикацию; выплачивала его долги; вытаскивала из милиции; решала вопросы о продолжении учебы в вузе; увозила с собой в отпуск, считая, что там-то он точно будет в безопасности; врала его начальнику, оправдывая отсутствие на работе и покупая липовые больничные — но все мои манипуляции и хитрости не помогали. Например, я после очередной детоксикации купила сыну блокатор опиатов, стоящий немалых денег. А он имитировал прием – на самом деле прятал капсулу во рту, а потом выплевывал, хотя я и этот процесс пыталась контролировать, заглядывая ему в рот.
Мне казалось, что я делаю это потому, что пытаюсь помочь; знаю лучше, как должны идти события и как близкий должен себя вести; я права, а он не прав.
Мне казалось, всё в моей власти, я не понимала, что ничего не зависит от моей воли. Но в следующий раз я опять совершала те же действия, ожидая при этом другого результата. Мне всегда было проще самой за всё отвечать. «Хочешь сделать хорошо — сделай сама», — считала я. Когда я «спасала» сына, беря на себя ответственность за его поступки, то ужасно злилась на себя за то, что я делала. Во-первых, меня никто об этом не просил; во-вторых, он сам должен был делать это для себя; в-третьих, любые мои действия лишь помогали ему продолжать употребление, спасали его от последствий наркомании.
Но наступил момент, когда я начала видеть, что жизнь, которую я живу, не моя, а применяемые мною методы не работают, как я ожидала. Я начала понимать, что пора отказаться от иллюзий и перестать брать на себя ответственность за наркомана, считая его беспомощным. Пора передать ему ответственность за его решения, поступки, а самой взять ответственность за то, что есть у меня, слышать свои потребности, желания и научиться отличать свое от чужого.
Узнав, что наркомания – это болезнь, я приняла бессилие перед болезнью близкого, осознав, что никто, кроме него самого, не может принять решение выздоравливать ему или продолжать употреблять. С признанием, что я не в силах контролировать его болезнь, пришло понимание, почему мои ожидания ни разу не сбылись. Почему детоксикация не помогла, не помогли нотации и уговоры. Почему угроза отнять его дочь не остановила его.
В Нар-Аноне я учусь не контролировать других людей
Я перестала осуждать сына, угрожать, стыдить, относиться к нему, как к конченому человеку, перестала считать его непутевым, безответственным, а стала проявлять чуткость, сопереживание как к любому больному человеку. На смену стыду, вине, страху, беспокойству, гневу и разочарованию постепенно стали приходить покой, умиротворение, доброжелательность, любовь, забота, доверие.
Свободной я себя почувствовала, когда жутко устав, отказалась от контроля, перестала предъявлять требования к нему, жить ожиданиями, что он снова станет таким, как я хочу. Я стала свободной от неоправданных ожиданий, что мои действия изменят моего близкого. Поняла, что нет смысла в контроле – он затратен по времени, напряжению, силам и не приводит к тому результату, которого я ждала. Ко мне пришло здравомыслие, я начала понимать, что все мои прежние действия были бессмысленными, что нужно просто ничего не делать за другого человека, пусть он сам отвечает за свое поведение, пусть сам наводит порядок в своей жизни, если хочет. Я наконец-то поняла, что я бессильна, а отстранение от его проблем и есть реальная помощь.
Придя в Нар-Анон, я начала осознавать, что часто делала то, что не входило в зону моей ответственности. Нар-Анон помог мне понять и принять, что мне не стоит улучшать жизнь другого человека за счет своей собственной, которая катится под откос.
В Нар-Аноне я научилась разбираться, где заканчивается моя ответственность и начинается ответственность другого человека. Первый Шаг помог мне признать, что я не могу нести ответственность за наркомана. Я осознала, что ничего не могу сделать, чтобы предотвратить поступки моего зависимого близкого. Второй Шаг помог понять, что я не в силах изменить другого человека.
Теперь Нар-Анон учит меня не контролировать других людей и не нести ответственность за наркомана. Я не смогла бы осознать своих ошибок без содружества. Я не смогла бы научиться управлять своими действиями и чувствами без помощи Высшей Силы и духовных принципов программы Нар-Анона.