Мой сын – наркоман, и он в срыве
«Как же страшно! Это конец! Неужели нет выхода?!» – стремительно пронеслось в моей голове, когда я увидела скрюченное в неуклюжую позу тело своего сына. Мой сын – наркоман, и он в срыве. Я не собиралась принимать этот приговор и сдаваться. Искала выход: читала литературу, общалась с психологами, собирала любую информацию о наркомании.
Однажды мне на глаза попалась реклама реабилитационного центра, который гарантировал 5 лет чистоты зависимому после прохождения курса лечения в данном учреждении. Насильно, без согласия сына, я отправила его в этот центр. Выздоравливать. Не жалея средств, из месяца в месяц я добросовестно переплачивала за гарантию. Но когда через год встретила в аэропорту вместо любимого сына обозлённого, находящегося в употреблении и ненавидящего меня человека, надежды на гарантии рухнули. Сын пропал на несколько дней.
Это был первый срыв наркомана после реабилитации. К тому времени я уже несколько месяцев посещала собрания групп Нар-Анона. Полученный там опыт помог мне не опустить руки, не свалиться в бездну отчаяния и даже заняться собой. «Я НЕ являюсь причиной (наркомании сына), я НЕ могу контролировать, я НЕ могу лечить» – теперь такие мысли занимали мою голову.
Через месяц сын нашел меня в горах. Не было связи, а когда появилась, на телефоне высветилось около 30 дозвонов от него. Попросился на лечение. Сам. Опять засветилась надежда. Я подумала, что теперь уж точно будет выздоравливать, ведь это его решение, а не моё…
У меня включился контроль
Когда сын вернулся из реабилитации, включился мой контроль: принялась следить, с кем пришел, когда ушел, какой взгляд… Стала замечать: опять не спит по ночам, начал врать, сказал, что пошёл на собрание, а сам там не был. Выздоравливающие наркоманы (бывшие соупотребители) прекратили с ним общение. У меня снова появились одержимость, тревога, гнев, суетность, нервозность. Это был мощный, сбивающий с ног, второй срыв наркомана.
Надежда на то, что есть выход, сильно пошатнулась. В течение последующих трех лет одни лечебные учреждения сменялись другими, не менялось только чередование: срыв-выход-срыв-выход… После каждого центра в чистоте сын находился 1-3 дня. Ко мне пришло четкое осознание, что наркомания – это болезнь: прогрессирующая, неизлечимая, смертельная. А после попытки сына совершить суицид я признала, что абсолютно бессильна изменить своего наркомана. Могу только сострадать, любить, поддерживать его выздоровление, а не болезнь.
Теперь я знаю, что делать, когда наркоман в срыве...
Все эти годы благодаря программе я училась видеть в своем сыне страдающего от своей болезни человека, нуждающегося в любви, понимании и поддержке, училась отделять его от наркомании.
Прошло еще 5 лет. Я продолжала учиться. Теперь отпускать сына в самостоятельную жизнь. Отстранилась с любовью и предоставила ему право совершать свой собственный выбор и принимать свои собственные решения: где, с кем и на что жить, с кем дружить, какой образ жизни вести. Позволила самому разбираться с последствиями своих поступков и нарабатывать личный опыт исправления ошибок. Училась не критиковать, не умничать, не давать советов. Моей частой фразой стала: «Я поддержу тебя во всем, сынок, что не разрушает тебя. Прислушивайся к себе и к Богу в себе».
Срывы моего наркомана перестали меня пугать. У меня появилось смирение. Зависимый терял здоровье, друзей, работу, самоуважение, я приобретала опыт новых реакций, нового поведения и понимания себя.
Маленькими шажками, изо дня в день, из года в год восстанавливались наши с сыном отношения, разрушенные наркоманией. Они становились более тёплыми и доверительными. При этом срывы наркомана периодически повторялись. За этот период сын опять «падал и разбивался вдребезги», но «поднимался» вновь и вновь сам, без меня. Я научилась принимать, любить, поддерживать, гордиться даже самыми малыми его достижениями, верить в то, что у него есть мощная поддержка Высшей Силы.
Многое изменилось с тех пор, как я пришла в программу. Но неизменными остаются любовь и поддержка Высшей Силы. Она как большой спасательный круг, за который я держусь во время шторма срывов, дает нам возможность не утонуть в водовороте нестабильности.
Сегодня, если что-то пошатнёт мой душевный покой, я знаю, что делать: я иду на собрания, служу и работаю по программе Нар-Анона.