Понятие «семья наркомана» казалось мне страшнее смерти
Я давно подозревала, что с моим сыном что-то не так. Мне говорили, когда он учился в школе, что временами он агрессивен и неадекватен. Я находила у него газовые баллончики, странные сигареты, но гнала страшные догадки подальше. В нашей семье не могло такого быть! Страшное понятие «семья наркомана» не укладывалось у меня в голове.
Эта мысль была страшнее смерти. Это был стыд и позор. Но когда сын сам признался мне в употреблении, сомнений не осталось. Казалось, жизнь разрушена и нет теперь никакого будущего ни у меня, ни у моего сына. К стыду прибавились чувства страха, ужаса, паники: «Моя семья — семья наркомана. Я не справилась со своей ролью матери, я во всем виновата, я погубила сына. Я должна всё исправить!». И я принялась все «исправлять» и была уверена, что справлюсь.
Мое «спасательство» наркомана
Сын сбежал из реабилитационного центра, куда я определила его для лечения. На огромном чувстве вины и страха я верила всему, что он говорил. «С ним там плохо обращались, заставляли работать. Он все понял и больше не будет употреблять. А я помогу ему. Мы же семья».
Я стала тщательно следить за ним, контролировать, куда он ходит и зачем. Подслушивать, с кем он говорит, проверять телефон и проверять одежду, постель. Я решила, что мало занималась им в детстве, мало любила, а теперь я это исправлю и так спасу его.
У меня был муж и маленький трехлетний сын, я забросила семью и бросила все свои силы на спасение взрослого 24-летнего сына. Но почему-то наша жизнь стремительно ухудшалась, сын нигде не работал, приходил домой пьяный или под химическими веществами. Начались скандалы, драки сына с мужем, вызовы полиции. Мое здоровье сильно пошатнулось, я пила горстями успокоительные и вызывала скорую, у меня начались панические атаки. Я молилась и ходила в храм. Но ничего не менялось.
В Нар-Аноне я научилась любить сына по-настоящему
Я стала искать очередную реабилитацию для сына и наткнулась на информацию о группах Нар-Анона для членов семей и друзей наркоманов. Я так обрадовалась, что хоть с кем-то могу поговорить о своей проблеме и что есть такие же семьи наркоманов, как моя.
Я хотела увидеть этих людей, ведь у них такая же проблема, как у меня, и я смогу узнать, как другие живут со своими зависимыми и что они делают. Наконец-то я была не одна! На собраниях групп я услышала, что менять поведение надо мне и что следить надо за собой, а не за ним. Что это семейное заболевание и что больна уже вся наша семья наркомана, хоть мы и не употребляем вещества.
Я услышала сотни историй, и, главное, там было решение, то, чего так долго я искала. Там были ответы, сила и поддержка. И там была надежда. Я узнала, что такое настоящая любовь и настоящая забота. И всё, что я делала ранее, была не любовь, а спасательство, чтобы успокоить свои страхи, вину и стыд. Это было пособничество его болезни, путь в никуда.
Я предложила сыну лечиться или покинуть дом. Он выбрал уйти, и это был на тот момент его путь, его решение. Я не знаю, как будет дальше складываться его жизнь. Но я знаю, что, убивая себя контролем и подозрениями, спасательством и виной, я никак не помогу сыну, а только разрушу свою жизнь.
У меня есть моя программа выздоровления. Я продолжаю посещать собрания групп Нар-Анона в моем городе. У меня есть моя жизнь, и я хочу просто жить, быть счастливой и радостной, быть полезной моей семье и другим людям. Теперь и я могу делиться своим опытом, силой и надеждой, а также я могу слушать и слышать своего сына, принимать его путь, его ошибки и любить его по-настоящему. На это способна только счастливая и спокойная мама, а я обрела это состояние благодаря программе Нар-Анона.